Лев Аронов. Эскиз к картине «Рембрандт в мастерской». Слепой натурщик, 1938
Для 1940-х годов классическая тема постепенно становилась центральной. Она существовала в двух планах – с одной стороны, навязывалась властью в поисках нового монументального стиля (что замечательно обыграно Шостаковичем в «Антиформалистическом райке»), с другой – проявлялась в реальных пластических поисках, в попытках найти новую выразительность, по-новому раскрывая ранее безличные академические мотивы. Протест против монументальных решений был присущ и Аронову. Не случайно он выбирает в качестве темы именно создание шедевра, еще не сложившегося в канон, и «оживляет» его бытовыми деталями, которые постепенно становятся много крупнее основного сюжета. Так, слепой старик-натурщик в «Блудном сыне» изображен Ароновым в поисках выхода из мастерской; даже в полуэскизном исполнениии этот образ звучит как метафора существования искусства 1940-х, постепенно замыкающемся в вынужденной музейности и отрезанного от европейского художественного процесса.
По всей видимости, обе картины остались незаконченными (последние варианты неизвестны), но в этом видится проявление позиции художника. Аронов и в дальнейшем ценил глубину живописного процесса, многократно решая близкие задачи без желания приблизиться к большому полотну. Так, в начале 1940-х он несколько раз пишет угол небольшой комнаты в 1-м Казачьем переулке, где он жил со своей семьей. Драгоценное качество этих небольших картин, которые трудно назвать как эскизами, так и классическими интерьерами, заставляет прислушаться к выбору предельно камерной темы, сконцентрироваться на богатстве простых бытовых деталей и противостоять энтропии взгляда, ежедневно стирающего их в безликий фон.
На рубеже 1939-1940 года Лев Аронов окончательно кристаллизуется как самостоятельный живописец, погруженный в пластические поиски. Он не ищет принципиальной новизны, но упорно стремится соответствовать себе. После войны его возможности все больше и больше затруднялись. После гибели Зевина, которую Аронов тяжело переживал, и периода длительной болезни, ему пришлось пройти через преследования и бессмысленные обвинения в космополитизме. Стоит отметить, что эти обстоятельства оставили лишь пару строк в воспоминаниях художника: «в 1956 г получили мастерскую.. это важное событие, тк всю жизнь был лишен места для работы».
