Лев Зевин. Витебск. Улица, 1928-1929
С осени 1921 года — Вхутемас, Фотография 1924 года: Рабочая семья – дипломная работа, выполненная в мастерской Р. Р, Фалька. Даже по фотографии видно, как основательно восприняты уроки мастера, как совпадают они со склонностями молодого художника, Свет изнутри – тема полотна. Свет возникает в глубинах темного фона, вплавлен в густо зернистые слои цвета, проникает в структуру литых форм, дет от сосредоточенных лиц персонажей, спаянных флюидами внутреннего света — душевного общения. Это — идеал Зевина.
С. Чуйков: «Я был тогда секретарем предметной комиссии и на защите дипломов в 1925 году вел протокол. До того слышал, что Зевин в лучших у Фалька. А сейчас увидел впервые. Поражен был сходством его с Пушкиным (изящество сложения, губы чуть вперед, горя чий, живой, как ртуть) и выразительностью его “Семьи”. Дипломнику присуждена высшая награда — командировка в Париж [6]. Поездка не состоялась, причина все та же — нет валюты. И он оставлен у Фалька в аспирантуре. Едет в Ленинград — изучать старых мастеров.
Г. Филипповский вспоминает сказанное Зевиным при их первом знакомстве: «Эрмитаж потряс меня. Ведь мы все боготворим собрания новой западной живописи. Щукинское особенно, но и у Морозова тоже есть что посмотреть. Казалось нам, вхутемасовцам, ну, что могут дать старики. Но когда я увидел на носу папы Иннокентия Х блик чистой вермильон, золотистый фон рембрандтовского портрета польского магната (он тогда считался предполагаемым портретом Яна Собесского), я понял, что мы ничего о живописи не знаем. Ну а когда рассмотрел, как написан живот у Венеры с зеркалам, написан всей палитрой, где так и чувствуешь сквозь золотисто-розовую кожу голубые жилки, это с ума надо сойти”, и тут Зевин вскочил с дивана, отстранив чашку чая, и стал показывать, в каких позах изображены амуры на ренессансной раме Венеды с зеркалом, Его изящная маленькая фигура оказалась еще необычайно пластичной и подвижной; когда он показал эти позы, я заочно себе представил этих амуров, которых много позже имел счастье сам увидеть в Эрмитаже, и, вспоминая рассказ Левы, дивился точности и остроте его восприятия» [7].
