Лев Зевин. Девочка в красном берете, 1935
Происходило это в Минске, когда Зевин привез на 1 Всебелорусскую выставку работы вхутемасовцев, своих земляков. За ней последовали: юбилейный показ «Искусство народов СССР», где среди прочих, впоследствии несохранившихся полотен, была Пионерка (после экспозиции на один вечер, 31 октября 1977 года этой картине удалось прельстить бывшее руководство ГТГ). В 1926 — выставка ОБМОХУ-2, в 1928 и 1929 — РОСТ.
С. Чуйков: «На нашей 2-й выставке выделялась музыкальностью и чудесной голубой гаммой его двухфигурная композиция Бедная еврейка — О. Р.) и витебский пейзаж». Холст Витебск был приобретен комиссией НКП, передан в Смоленский музей, откуда исчез при непонятных обстоятельствах. Вспомним об отмеченной А. Эфросом «пронзительной выразительности» [8] в картинах Зевина.
Конец 20-х годов. Фотографии акварельных пейзажей Витебска, посланных ВОКСом на выставку в Англию, Оценены они в прессе высоко, наравне с работами Штеренберга и Тышлера. «Зевин среди других работ выставляет акварель, названную Провинциальный город. В ней действительное пластическое качество и редкое чувство цвета. Это сделано смело, лаконично в трактовке и заставляет нас желать видеть произведения этого художника в более широком масштабе» [9]. В пересечении путанных улочек в узкой ложбине — районе бедноты, кривоватых домиков, осевших в землю, — атмосфера провинциального местечкового быта. (В середине 30-х годов быт этот и пейзажи войдут правдой прочувствованного в спектакли театров Биробиджана и Одессы “[10].
По мнению сверстников, предпочитавших «шумное» искусство, «Зевин слишком тих. Глаз художника ослаблен, меланхолически отмечает действительность. Это его сближает со старыми мастерами и отрывает от действительности…» [11].
Е. Лившиц: «Не раз я видел Леву Зевина за мольбертом. Когда я только приехал в Москву — полвека тому назад, — он написал мой портрет. Потом писали вместе с ним одни мотивы — темную конюшню, пейзажи в Соколовке, в Хрипани, где летом по соседству жили, натюрморт с ковшиком, картошками и стаканом у него дома, на Тверской-Ямской. Холст он брал небольшой, работал напряженно, долго, дорожил живописным качеством».
