И. Симанчук – Михаил Владимирович Добросердов, Часть 1

Да что ты! — ответил Миша. — У меня же нет дарования.
Вот чудак! — удивился приятель. — Во-первых, не такой уж ты неспособный. Вспомни, как еще в школе отличался. А во-вторых, представь, сколько у нас в стране разных институтов, сколько в них народу учится. И у каждого развивают эти самые дарования, каждому дают специальность…
Весь вечер думал Миша над этими словами. А что — может, действительно, попробовать заняться живописью всерьез? Ведь это так увлекает его! Но вот где учиться? Узнал он, что в Благовещенске есть художественное училище. Захватил альбом с рисунками и на пароходике отправился туда. По дороге делал наброски — пейзажи, портреты пассажиров. С трудом отыскал нужный дом. Вошел — и попал в длинную комнату с окошком. За круглым столом заканчивала обед семья.
Заходите, не стесняйтесь. Что вы желаете? — спросил мужчина, вставая из-за стола.
Извините, что побеспокоил. Хочу учиться, вот приехал.
Жаль, очень жаль. Дело в том, что мы работаем последний год. Училище закрывается, будет только студия. А вы давно увлекаетесь рисованием? Можно ваш альбом посмотреть? Ну, что ж, совсем неплохо. Толк будет. Прямой расчет вам ехать в Москву и поступать во Вхутемас. Слышали про такой? Возвращайтесь-ка в Хабаровск, там действует отборочная комиссия. Покажите свои работы, они, думаю подойдут. Короче — счастливого вам пути!
И вот с отцовским подарком — брезентовым портфелем, в популярной тогда толстовке прибыл Добросердов летом 1926 года в Москву, робко явился в канцелярию Вхутемаса. До экзаменов оставалось меньше месяца, а он ведь нигде до этого не учился! Как же подготовиться?
У входа пестрели наклеенные объявления, обещавшие молниеносную и высококачественную подготовку для поступления в мастерские. Миши-но внимание привлекло объявление художника Харламова, приглашавшее в школу «Апеллес». И он пошел по указанному адресу, на Арбат. Встретил его пожилой человек в бархатной черной куртке.
Вас кто порекомендовал?
Я никого здесь не знаю. Прочел вот ваше объявление, оно такое авторитетное…
Ну, что ж,— подобрел Харламов.— Тогда — за дело.
Он усадил Мишу, поставил перед ним гипсовую голову Венеры, объяснил, как строить, напомнил о перспективе и ушел. Так началась подготовка.
Харламов не больно жаловал своих учеников вниманием, говорил только самое необходимое, советовал скупо. А потом вдруг удивил Добросердова неожиданными словами:
— Знаете, я на вас особенно надеюсь. Правда, у вас, по сути, нет?предварительной подготовки. Но это не беда, во Вхутемасе как раз не?любят переучивать уже готовых живописцев. Смотрите только, не под?давайтесь разным левацким течениям, следуйте классическим русским?традициям. Это мой вам стариковский совет.
Настал день, когда Миша сунул в отцовский портфель флакон масла, краски, карандаши и с замирающим сердцем — точно с разбегу в Амур — пошел на экзамен.
Результаты приемных испытаний несказанно поразили Добросердова. Он получил целых три «плюса» и только по композиции «минус» — такие были тогда отметки.