И. Симанчук – Михаил Владимирович Добросердов, Часть 4

Над разными вариантами трудился Добросердов несколько месяцев, пока не уяснил себе все, не остановился на самом оптимальном. Для заключительного сеанса усадил свою мать и разгоряченный, словно от болезни, стал быстро писать. На палитру почти не глядел — так точно и стремительно спорилось дело. Смотрел на модель, усиливал и обобщал ее облик, переплавляя его в образ подлинно оптимистической трагедии, и не замечал, что плачет. Всего за полтора часа была завершена эта картина.
А за ней последовала другая, столь же эмоциональная и патриотическая, заключающая в себе высокую идею и величественный образ. «Женщина, починяющая шинель» — так назвал ее Добросердов, вспоминая строки стихотворно-былинные, передающие чувства матери-Родины, снаряжающей своих сыновей на битву с врагом. Монументально-драматическое решение картины, глубинное осмысление проникновенного движения женщины воплощали любовь, благословляющую на испытания и подвиги (именно по поводу движения, самого жеста руки героини полотна сказал Добросердову Иогансон: «Каждая деталь у вас подобна целой фигуре в многофигурной композиции»), И здесь колористическая строгость, чеканность формы увеличивали силу и емкость мысли. Этой работе художника были созвучны мелодии любимого им Бетховена.
Не поддаваясь трудностям и невзгодам, продолжал творить Добросердов. Каждый свой новый замысел соотносил он с заветом Чистякова: «Картина, в которой краски бросаются прямо в глаза зрителя, приковывают, ласкают своими сочетаниями, не есть серьезная картина. Нужног чтобы краски помогали выразить идею. Картина, в которой зритель старается отыскать смысл-душу, понять содержание ее и краски коей не отвлекают его от вдумчивости и рассуждения, — высокая, серьезная картина» 18.
Солдат, перематывающий портянку, стал героем интересного эскиза Михаила Владимировича, так дословно и названного (1945). Снова от частности шел художник к большому обобщению, подчиняя ему пластическое решение. И в этой работе, и в «Воине, утоляющем жажду» (1949) —простые труженики войны, испытавшие немало, но не сломленные горечью утрат, не запуганные пламенем сражений. Они набираются новых сил, они готовы снова в бой за правое дело, и это сам народ, поднявшийся на справедливую, благородную борьбу. «Воин, утоляющий жажду» был особенно значительным, убедительным, глубоко символичным. Лицо, исполненное воли и отваги, рабочие руки, котелок с водой, ассоциировавшейся со сказочной живой водой, удесятеряющей силы защитников Родины, делающей их бессмертными,— все говорило о выношенности замысла художника, о большой патриотической душе самого автора.