И. Симанчук – Михаил Владимирович Добросердов, Часть 4

Борису Белянинову Добросердов импонировал глубиной художественного анализа. Он привлекал и Бориса, и его товарищей к постановкам натюрморта или модели, советовался, обсуждал — как и почему так лучше, никогда не навязывая своего мнения. На пленэре требовал не просто грамотно копировать природу, а разобраться в настроении и выразить его в пейзаже, предлагал обдумывать целевые, образные композиции.
Показывая молодым живописцам свои картины у себя в мастерской, Михаил Владимирович вовлекал их в анализирование, чтобы яснее становился замысел, даже читал им по поводу каждого полотна «доморощенные», но очень искренние стихи. Так его гости постигали, что их наставник — не просто добрый, чуткий, эрудированный человек, а тонкий, доподлинно музыкальный живописец, у которого за каждой вещью стоит философское размышление. Добросердов снова и снова направлял их в музеи, просил поразмыслить над тем, что, как и почему изображали Репин или Серов, Врубель или Коровин, Сезанн или Ренуар. Он рассказывал им о творческих поисках Семена Афанасьевича Чуйкова, о том, как сам вырабатывал свой стиль.
Именно у Михаила Владимировича в полной мере познал Белянинов премудрости колорита, приемы композиционного мастерства. И наиболее ярко проявилось это в работе над дипломной картиной.
Поначалу она представлялась Белянинову сугубо мирной и благостной: на фоне спокойного пейзажа — селяне, возвращающиеся на телегах с базара. Началась серия набросков, этюдов, и Михаил Владимирович все не был удовлетворен, все просил еще думать, еще искать. Борис думал, ездил на базары, трудился, изрисовывал один альбом за другим. Но тоже, очевидно, зараженный Добросердовым, не находил успокоения.
Совершенно неожиданно явилась к нему дерзкая мысль: «А почему селяне, телеги? Тачанка!» Борис попытался отбросить ее. Что за тачанка, в самом деле, после классика советской батальной живописи М. Б. Грекова, после его знаменитого одноименного полотна? Но совладать с собой не смог и выложил Добросердову все свои терзания и сомнения.
Михаил Владимирович, вопреки ожиданиям, порадовался тому, что рассказал Борис.
— Вот и хорошо; докопался до интересной темы. А Греков что ж! Ты ведь не собираешься ему подражать? У него — бурная динамика боя, захватывающий порыв. Ты-то пойдешь от своей мысли, от своих переживаний и восприятий! Будешь развивать тему в индивидуальном плане, никого не копируя, — и создашь самостоятельное, цельное произведение. Только, знаешь, как придется работать?!