И. Симанчук – Михаил Владимирович Добросердов, Часть 5

…В избе, за столом — трое молодых бойцов в длинных шинелях с «разговорами», в буденовках с красными звездами. Перед ними — только сваренная картошка. Сидящий слева мужественный, крепкий парень уже не думает о еде. За спиной у него — собранная тощая котомка, винтовка. Ему вот-вот отправляться на задание, и мыслями он уже «там»… Девушка в центре пытается унять свое волнение тем, что старательно, почти автоматически чистит или солит ему картошку и тоже думает о том, что предстоит, о том, вернется ли он из опасного рейда. А третий, справа,— самый молодой, почти мальчишка. Он стоит, одна его рука на перевязи, в другой — аппетитная картофелина. Может, он недавно вернулся из какой-то вылазки или боя, опасности остались позади, и он «в охотку» ест, улыбается, радуясь всему: и тому, что рядом друзья, и тому, что картошка вкусная, и тому, что он жив. Его скуластое лицо буквально ощутимо излучает бодрость и оптимизм… В создаваемых образах чувствуется переход настроений — от суровости и напряжения борьбы до предчувствия радостного будущего, счастливой мирной жизни, которая обязательно будет завоевана. Каждому смотрящему на это не законченное еще полотно становится близко и понятно его патриотическое, гражданственное звучание.
И еще одна новая картина появилась в мастерской. На большом холсте — парень в буденовке и шинели, с винтовкой за плечом. В его голубых глазах — мысли о грядущем, в его сильной фигуре — отзвук героической борьбы в годы революции и гражданской войны, а в сильной руке — нежные цветки дальневосточного багульника как символ добра и красоты, за которые и шла борьба с врагами Страны Советов. Не случайно роднятся голубовато-стальные рефлексы в глазах парня, на стволе его винтовки с просветами неба над его головой. А несущиеся по диагонали над ним облака словно отражают мечты защитника революции, будущего строителя социализма, его искренние устремления и идеалы.
А в мыслях Михаила Владимировича теснятся новые темы, новые образы. Раненая партизанка прильнула к стволу березы, как бы ища защиты и поддержки у родной природы. Девушка, босая, с откинутой с глаз прядью волос, моет пол в только что оборудованном красном уголке — может, в этот день здесь впервые соберутся участники ликбеза…
И снова влечет Добросердова величественный образ матери. Представляется фигура женщины во весь рост, только что проводившей сына и глядящей ему вслед. В ее лице, взгляде — целая гамма переживаний: и нежность, и сдержанная боль, и гордость, и вера в его силы.