Редко кому из художников приходилось работать в таких тяжелых условиях непонимания и творческого одиночества как Полю Сезанну. Даже добившись, наконец, признания уже к самому концу жизни, он все-таки не имел счастья быть понятым. Мы утверждаем, что большинство его “последователей”, сезаннистов разных мастей, абстрактивистов и прочих эпигонов ничего общего с этим художником не имело.
Страшные усилия – труд целой жизни Сезанна — были сознательно направлены на защиту великой реалистической традиции мастерства; “труд” его эпигонов имел своей целью ликвидировать реализм; эпигоны опирались не на сознательные усилия художника, не на его достижения, они цеплялись за те стороны его индивидуальной манеры, которые были результатом затруднений, стихийно возникавших в процессе творчества художника.
Не поняв некоторых условностей в работах Сезанна, связанных с незавершенностью и противоречивостью его исканий, эпигоны пытались сделать их знаменем своего снобизма, они шли к формалистическому вырождению.
К сожалению, многие не отдают себе отчета в том, что, говоря о Поле Сезанне, они имеют в виду «сезаннистов». Конечно, вульгарность эпигонов в своей «законченности» — вещь куда более броская, нежели тонкая и притом чаще всего незавершенная живопись малопонятого художника, но при чем же здесь Поль Сезанн?
Поль Сезанн — это целый период в развитии французского искусства, период не менее значительный, а, по нашему мнению, и гораздо более значительный, чем импрессионизм; но если импрессионизм был создан рядом блестящих художников, то Сезанн один, персонально определил своим творчеством то направление в живописи, которое стремилось углубить завоевания импрессионизма, «сделать из импрессионизма нечто солидное, подобное искусству музеев» (Сезанн).
У нас часто противопоставляют Сезанна импрессионистам в качестве их антипода и думают, что этим исчерпывается отношение между ними; но такая точка зрения неверна: Сезанн боролся с импрессионизмом не во имя отрицания этого течения, а за правильное дальнейшее развитие его достижений.
Поль Сезанн стремился удержать реалистическую традицию, согласовав ее с открытиями импрессионизма; он хотел поднять импрессионизм до уровня полноценного реалистического синтеза. Прекрасно понимая, что прямая реставрация великих достижений. прошлого невозможна, да и просто не нужна, он в импрессионизме видел предпосылку, и притом единственно возможную, действительного овладения изобразительной мощью старых мастеров; после импрессионизма невозможен уже путь назад, а только вперед, только как путь вперед может быть осуществлен “возврат” к великому мастерству ХVI и ХVII вв.