МХАТ, Антонина Петровна - последний ряд справа, Николай Хощанов - средний ряд, четвертый справа, конец 1920-х
Комнату украшают длинные от потолка до пола шторы из серого холста с народным орнаментом. Большие окна выходят на шумную, денно и нощно квакающую и гудящую клаксонами (тогда ещё не были запрещены в Москве автомобильные сигналы) улицу Кирова, она связывает площадь трёх вокзалов с центром. В открытые форточки тянет запахом выхлопных газов. После тишины (разве только буря или метель завоет) и таёжного воздуха нашего окраинного места жительства в Комсомольке-на-Амуре мне стало жаль Тоню: за какие грехи её Бог наказал привязанностью к Москве?! Впоследствии я, конечно, осознала, чем дорога Антонине Москва. Ей была нужна творческая атмосфера во всех её ипостасях: театр, Консерватория, музеи, Художественные выставки, литературные вечера, мероприятия в ВТО (Всероссийское Театральное Общество) – это был воздух, которым она дышала…
Насущной потребностью для Антонины было посещение концертов в консерватории. Если это совпадало с моим визитом к ней, то выводила «в свет» и меня. Однажды я была у неё днём, а вечером мне необходимо было подготовиться к семинару по «Истории ВКП(б)». Меломанка моя возмутилась: «Какие конспекты! Сегодня дирижирует Герберт Кароян, может быть, другой возможности его послушать не будет!» Билет для меня она уже купила, чем окончательно убедила. Прослушали мы с ней Бетховенский цикл концертов под управлением дирижёра Иванова. Впечатление осталось надолго… С «живой» классической музыкой я до этого не встречалась: слушала только изредка по радио. Как говорят в народе, – «две большие разницы». Благодаря Тоне я имела возможность получить удовольствие от исполнения великих пианистов прошлого: Г.Нейгауза, Э. Гилельса, С. Рихтера и других.
