- Да,—говорю,— критикую и его.
- Не пойдет!
- И поэтому,— сказал я,— нам приходится удовлетворяться устными выступлениями, за которые нам тоже влетает, но несколько меньше. Что же касается натурализма, то он существует у художников довольно разных, проявляется по-разному и представляет сейчас наибольшую опасность, что совершенно правильно и убедительно показал в своей статье товарищ Сажин.
В эти дни в Москве не было председателя МОСХа Сергея Васильевича Герасимова, его замещал Георгий Иосифович Рублев. Проводить дискуссию было поручено ему и мне.
Вечером зал комнаты МОСХа были заполнены до отказа. Желающих выступить было много. После краткого вступительного слова Рублева первый взял слово А.Бубнов. Он горячо приветствовал статью Сажина и назвал ряд художников, не избавившихся от влияния натурализма, в том числе Я.Ромаса и А.Лактионова. Затем выступили — Аркадий Лобанов, Бершадский и я, почти повторив свою дневную речь. После перерыва остро выступали Кениг, Шмаринов, Елисеев, Н.Козлов и Андрей Гончаров.
На этом кончился первый день возбужденной, воистину горячей и очень целенаправленной дискуссии. На другой день, в субботу, 17 июля она продолжилась. Выступили такие опытные ораторы, как А.Каменский и О.Бескин, а также скульптор Кепинов, график Ю.Ростовцев, живописцы Вольтер и Бела Уитц. Я не помню сейчас всех этих речей, но в основном они продолжали линию первого дня в защиту статьи Сажина. В этот день хотя и пришли некоторые защитники натурализма, но не выступали. Мы же хотели их вынудить выступить и решили дискуссию продолжить, назначив следующее собрание на среду 21 июля. На этот раз явилось много известных художников, среди них и противники статьи. Они подали записки на выступления, однако большинство их потом от слова отказались, например, Б.Львов и М.Манизер, очевидно, потому, что аудитория была явно и горячо настроена в защиту сажинской статьи. Первое слово было предоставлено Вере Игнатьевне Мухиной. Она в очень спокойном тоне говорила о задачах большого монументального советского искусства. Резко выступили против статьи С.Тавасиев и Н.Томский, но собравшиеся приняли их плохо. Закончили дискуссию Г.Недошивин, С.Герасимов, специально приехавший в Москву из своего Можайска, и Г.Рублев. Я помогал ему писать заключительное слово, поэтому помню некоторые его положения. Он говорил о том, что глубокая и прямая постановка Сажиным вопроса о натурализме вызвала на нашем обсуждении искреннюю, настоящую критику, невзирая на лица и ранги. Это показатель того, что наши художники идейно выросли и что статья действительно затронула важные стороны нашей художественной жизни. Обсуждение вскрыло неблагополучие у нас с критикой. Не было почти ни одного выступления, в котором бы не говорилось о зажиме критики, о существовании у нас критики по рангам. Рублев выразил уверенность, что, несмотря на желание некоторых замолчать критику натурализма, художественная общественность с этим не примирится.
